Я бы женился на ней, -- восхитился Славик, -- за непосредственность".
Так появилась в семье Кормилица.
-- Семья в сборе? -- спрашивала она, заглядывая Славику в лицо. -- Ой, не могу! Я так соскучилась.
"В сарае есть мягкая проволока, -- соображал Славик, -- можно свободно сделать петлю, но как ее к стропилине привязать? Кажется, там ящик стоит".
-- Заходи в дом, -- ласково сказал он спутнице, -- я сейчас.
Скорей в петлю, провалиться в темноту, чтобы не чувствовать боли. Он попытался отломить кусок проволоки, но она оказалась на удивление гибкой. Черт с ней! Он сделал петлю, поставил ящик и попытался перекинуть моток через стропилину.
Вдруг Славик услышал скрип отворяемой в сарае двери. Он быстро отшвырнул проволоку и сел на ящик. Вошла Галя. "Женщины мало знают, но много понимают", -- сказал один мудрый еврей. Галя не видела петлю, она только мельком взглянула на проволоку и все поняла. Нутром догадалась, что нельзя сейчас произнести ни одного слова. Ни в коем случае! И не сказала ничего эта добрая и умная русская баба. Молча расстегнула кофточку и прижала голову Славика к теплым бугоркам груди. Он вскрикнул от переполнявшей его боли и заплакал, сотрясаясь, сладкими слезами исцеления.
-- Пойдем в семью, -- взяла его за руку Галя, когда он затих, -- я тебя покормлю, пойдем со мной, хороший мой мальчик.
Славик вышел за ней на освещенный солнцем двор. Стоял на редкость теплый август. Он сорвал ягодку рябины и положил ее в рот.
-- Горькая еще? -- скривилась Галя, как будто бы она сама ощутила на кончике языка, терпкий вкус плода.
-- Скоро станет сладкая, вот только ударят заморозки, и можно будет есть. Знаешь, как у Мишки Смородинова в стихах? Я с ним в армии служил. "Уже рябина потеряла горечь", -- лучше про осень и не скажешь, -- говорил он, чувствуя, как зарубцовывается язва в его измученной душе.